11 октября вышел второй альбом "Черный кабинет" талантливого 20-летнего российского музыканта Антона Макарова. Мы взяли у Антона интервью и, если честно, давно у нас не было такого подробного, глубокого и интересного разговора. Как записать самому целый оркестр, как текст управляет музыкой, какая музыка считается хорошей и каково это – в 20 лет быть "умным" музыкантом?

Первый вопрос очень банален и Вам его должны были задать миллион раз. Но все же, почему "Черный кабинет"?

Это были тайные канцелярии при французском короле еще в XVII веке, в России они появились на два века позже. Они открывали письма, дешифровали, переводили их и снова запечатывали. Собственно, суть "Черного кабинета" в том, что тексты и лирика, если это достойно так называться – выкраденные у других людей мысли. Причем, я не имею в виду друзей или знакомых. Это абстрактные люди с абстрактными проблемами. Я пытался вытянуть из их голов их мысли и дешифровал их.

С момента выхода "The Office Man" прошло чуть больше года. Новый альбом был написан и записан за этот год, или он создавался дольше?

Я начал его писать в ноябре-декабре. Ну, то есть, он писался, 10-11 месяцев. Это очень долго, я никогда так долго не писал. "The Office Man" был сделан за полтора месяца. На самом деле, для "Кабинета" я написал песен 30, записал – 20, а вышло – 9. Я просто нащупывал разные моменты. Я делал демоверсии, пытался найти поддержку у кого-то в издании. Но не получилось. До весны я записал 3-4 песни и пытался их куда-то "вбросить". А потом летом дописывал остальное.

А это правда, что "в одиночку на кухне…"?

Да. Ну, не только на кухне. Еще в спальне, на балконе и в подъезде. Есть небольшой рекордер, чуть меньше, чем iPad. Там есть несколько дырочек: одна для наушников, другая – чтобы впихнуть туда гитару. И, собственно, вот так, одна за одной записываются дорожки.

А группа The Joyces, с которой Вы выступаете в последнее время – это пока что только концертная история?

Да, но ребята все очень вовлечены в дело, они реально заинтересованы. Поэтому, следующий альбом, если он в принципе состоится, будет записан с группой.

А как вы все познакомились? Насколько я знаю, с Алексеем на фанатском форуме…

На форуме The Doors. Это был примерно 2008 год. Мы потом просто висели в друзьях. Следили друг за другом. Пару раз ходили на концерты. А потом я просто понял, что для этого проекта нужен барабанщик с очень большой теоретической и смысловой нагрузкой. И я вспомнил, что был такой парень на форуме The Doors. Он увлекается практически такой же музыкой, как я.

То есть у всех вас схожие вкусы?

Если брать глобально, то да. То есть, мы все любим хорошую музыку. Пост-рок, нуар, джаз, дэнс, блюз. Но если вдаваться в подробности, то все-таки мы различаемся. То есть, я, например, люблю Ника Кейва, а барабанщик не любит Ника Кейва. Это помогает на концертах, когда нужно что-то новое.

Тексты Вы пишите самостоятельно. Прошлый альбом был полностью на английском. Новый – на русском. Вы как-то говорили, что с английским языком проще выйти за пределы русской сцены. Тогда почему Вы выпустили русский альбом?

Хороший вопрос, я еще об этом не думал. Я хотел попробовать русский язык изнутри, пока у меня есть такая возможность. У меня было время, чтобы потратить его на русский язык и посмотреть, что из этого выйдет. Я не знаю, каким будет следующий альбом. Это зависит от того, как сложатся обстоятельства.

А что первичнее и по появлению, и по значению – текст или музыка?

Дело в том, что в русском альбоме текст управлял музыкой.

Да, это заметно. В "The Office Man" все было достаточно ровно по стилю. А в "Черном кабинете" очень много всего, и он действительно похож на русскоязычную музыку какими-то мелодическими фрагментами.

Она звучит как западные песни с русскими мелодическими кусочками.

Возможно я просто чего-то не знал. Мне говорят на какую-то песню: "Это же Би-2!". А я знаю только две их песни от силы. Нет, они мне нравятся, но меньшее, на что я ориентировался при создании альбома – это на Би-2.

То есть, Вы не слушаете русскую музыку?

Гораздо меньше, чем западную. Процента два к 98. Ну, есть очень хорошие русские группы. Я копал в музыке 90-х и 80-х и нашел отличную группу Рабочий район. По-моему, они выступали на рубеже 90-х, потом куда-то пропали, а теперь опять выступают. У них есть песня под названием "Ленин муж". Я использовал это название в песне "Дай мне имя", там есть такая строчка. Это одно из самых замечательных сочетаний, из того, что я слышал в русской лирике в последнее время. Это не двусмысленность, это какая-то "полисмысленность". Сочетание "Ленин муж" кидает очень много смысла в песню, и в этом была моя задача.

Вы выискивали специальные языковые конструкции?

Да, это работа. Это то, чем занимались все поэты. И Гомер, и все остальные ребята. И английские поэты, несмотря на то, что у них вся лирика как белый стих. Я тоже хотел создать такую нерифмованность, но благозвучность.

Для Вас "Черный кабинет" - это одно произведение или разные фрагменты с какой-то общей идеей?

Я скорее склоняюсь к одному большому произведению. Я акцентировал внимание на целостности.Переходы между песнями и так далее. Если прислушаться, можно даже разделить альбом на две части. Как винил, который переворачивают. Между "Городом" и "Время тебя не ждет" можно переворачивать.

А этот альбом создан для зрителя? Чтобы что-то ему сказать?

Все, что делается, делается для зрителя. Иначе почему бы не оставить это на своем компьютере.

А на сцену Вы выходите тоже для зрителя? Кто-то специально напивается, чтобы уйти в себя. Вы не из тех, кто пытается не замечать людей в зале? 

Нет, выход на сцену очень много меняет. Иначе он не был бы до сих пор актуален. Выход на сцену актуален уже несколько тысяч лет. Музыкант должен отдавать себя на сто процентов. А сколько он получит от зрителей, это уже дело зрителей. На сцене все по-другому.

Два разных человека?

Думаю, да. В жизни я ни в кого не кидаю микрофон и не ползаю на коленках. Конечно, не все так утрированно, мы не панки. Очень важно сохранять контроль на сцене, иначе можно уйти очень далеко и музыкально, и концептуально. Поэтому я не вижу смысла оставаться в себе. Естественно, после концертов я в энергетическом кризисе, но я контролирую себя.

Если музыка для Вас - это профессия, почему Вы отказались от получения музыкального образования?

А почему нет?

Трудно совмещать?

Вполне. Но мне повезло. Я учусь в МГЛУ, на четвертом курсе, на французском факультете. Деканат сразу понял, что у меня есть что-то кроме учебы, и что я не валяюсь перед телевизором. Если меня нет, если я что-то не делаю, это не значит, что мне это не нравится. Главная суть образования – стать человеком. Всякие специальные предметы не так важны, как сам процесс обучения. Он учит человеческим качествам, коммуникации, ловкости, хитрости.

То есть, система не ломает?

Зависит от того, как этим пользуется человек. Если он пришел, чтобы его учили и потом дали работу, он становится заложником. Причем осознанно, это его решение. Если он остается свободным и использует в своем деле то, что дает образование, то система его не ломает.

Когда Вы начали заниматься музыкой?

Лет в 11. До этого я играл в компьютерные игры. Перспектив в моей жизни никаких не было, никакого будущего я не видел. Я хотел стать журналистом, потом актером, потом историком… Однажды в полдень, когда спал, отец разбудил меня и сказал: «Эта штука со струнами называется гитара. Я научу тебя играть "Кузнечика". Я сыграл "Кузнечика", а через два месяца дал первый концерт. В школе. Собрал столько людей, сколько не всегда сейчас собираю. Через год уже играл в какой-то группе. И я не помню никаких мучений, никакой боли.

А как появились другие инструменты?

Дома был синтезатор. Я ходил и бил по клавишам, пока это не вылилось во что-то нормальное. Потом взял пару уроков на барабанах. Когда ты играешь на гитаре, ты можешь освоить много инструментов. Если на клавишах – органы, электронное пианино и так далее.

Сколько у Вас инструментов в запасе?

В альбоме звучит около восемнадцати. Мне пришлось играть все самому. Это не классно! Мне просто понадобилось в 18 раз больше времени и сил, чтобы все записать. Я знаю, что я не выдающийся скрипач, но слышал, что в моей песне нужна скрипка. Естественно, мне нужно было больше времени, чем профессиональному скрипачу.

Сколько Вам лет?

Пока что 20. Но время течет так быстро, что я уже боюсь что-то не успеть. Я уже чувствую, что не успеваю. А ведь главное, чтобы в конце не было сожаления о том, что чего-то не сделал.

Надеюсь, Вы понимаете, что для людей Вашего возраста Вы более думающий, более рефлексирующий? Не скучно общаться со сверстниками?

Дело в том, что у меня очень ограниченный круг общения. Но если это мои сверстники, то это вполне образованные и интеллигентные люди. Но так получилось, что мне с самого начала пришлось общаться с более старшими. Даже ребята из группы The Joyces старше меня. Я всегда прислушивался к мнению более опытных людей, прогоняя это через свой собственный фильтр. Главное – это научиться от каждого чему-то новому. Учиться надо, используя максимально все возможные источники – книги, кино и так далее. Сам ход жизни учит.

А можете назвать любимую книгу?

Ей на протяжении нескольких лет остается "Улисс" Джеймса Джойса. Это очень сильный архетип человека, путешествующего по жизни. Суть в том, что, выходя из дома утром, он никак не вернется домой прежним. Стоит так прожить всю жизнь, как герой проживает один день. Но в этом дне нет ничего особенного – обед, прогулка по набережной. Но тем не менее, это сильно. Мысль в том, что ты постоянно должен идти куда-то вперед. Сейчас я читаю Новый Завет и осознаю, что это выдающаяся книга. Ее не стоит воспринимать фанатично, как руководство к жизни. Но как история, которая удивительно описывает все, что происходит сейчас, эта одна из самых серьезных книг.

А фильм?

Мне нравятся старые фильмы. Я смотрю и «попкорн», но не настолько много, чтобы это могло как-то повлиять на меня. Мне нравится старая западная эстетика. Может это странно, но один из самых любимых фильмов – это "Завтрак у Тиффани". Он воспринимается как романтическая комедия. Но на самом деле, он очень грустный. Эта грусть похлеще всяких кровавых сцен Тарантино. Начальный эпизод, когда Одри Хэпберн ходит по Пятому авеню, смотрит на эти бриллианты, звучит музыка Манчини – одна из самых сильных сцен в кинематографе.

Что Вы сейчас слушаете?

За последний год я прослушал очень много музыки, потому что понял, что мне не хватает знаний для записи альбома. Не могу сказать, что открыл для себя музыку Леонарда Коэна, например, но мне приходилось внимательнее следить за аранжировками, читать тексты, выискивать новые ходы. Еще я усиленно занялся эстрадной музыкой 60-х, 70-х. Scott Walker и группа The Walker Brothers – это замечательно. Это то, как можно красивым голосом и красивой аранжировкой пробивать на чувства. Двигает получше, чем металл. Ну и слушал много ранних работ Сержа Гинзбура. Хотя, конечно, слежу за новинками. В 2016 вышло много чудесных альбомов.

Вы слушаете в наушниках?

Да, в дороге от Жуковского до учебы. Каждый день полтора часа туда и обратно. Это два-три альбома. У меня наушники с "шумоподавителем". Хотя, вживую слушать гораздо лучше.

Ну и напоследок, много забавных случаев у Вас происходило на концертах?

Нет, наверное, потому, что я очень серьезно отношусь ко всему, что делаю. В процессе записи бывают смешные ситуации, но это неинтересно для обычного человека. К тому же, это смех сквозь слезы. Музыканты – это очень мрачные ребята. Первые пару раз запись и концерты – это классно, а потом это начинает работать по-другому. Это же не просто сидеть и тыкать кнопки, это серьезная работа, затрата энергии, 90 процентов которой не возвратится никогда. Ты отдаешь все для зрителей. На концертах что-то можно вернуть, но частично. А зачем больше? Это работа, а не взаимная любовь.