Школьная программа по литературе: от Державина до «Гарри Поттера»
Русская литература до Октябрьской революции не была отдельным предметом и входила в курс «Русский язык». Литературу преподавали в гимназиях, и каждый учитель сам составлял список изучаемых авторов. Чаще преподаватели отдавали предпочтение Ломоносову, Дельвигу, Державину, Крылову, Жуковскому, Карамзину и Пушкину. В 1843 Алексей Галахов, критик и преподаватель словесности, составил по французскому образцу хрестоматию, в которую включил около 400 текстов новых русских писателей и поэтов. Имена многих из них известны нам и сегодня: Денис Давыдов, Александр Пушкин, Николай Гоголь, Михаил Лермонтов, Николай Огарев.
Шестое издание хрестоматии Галахова
В 1905 году в хрестоматию вошли стихотворения Николая Некрасова, Афанасия Фета, Федора Тютчева и других авторов. До 1917 года в обязательную программу для чтения были добавлены роман «Отцы и дети», драму «Гроза», роман «Обломов», роман «Преступление и наказание» и роман-эпопея «Война и мир».
После революции перед большевиками стояла цель увеличить количество образованного населения и сформировать у него нужный уровень патриотичности. Для этого им необходимо было использовать нужную литературу. В первые годы правления Сталина литература как школьный предмет снова перестала существовать. Тогда романы, пьесы и поэмы использовались как иллюстрации к изучению общественно-политических процессов, чтобы воспитать новое поколение в коммунистическом духе. Программа состояла на 80% из русской классики, а на 20% — из советской литературы. В Российской империи произведения Радищева были запрещены и почти не изучались, а в советское время «Путешествие из Петербурга в Москву» сразу включили в программу. Однако из неё исчез Достоевский. К его произведениям относились неоднозначно и с большой осторожностью: в СССР помнили об изменении мировоззрения писателя после каторги. Фёдор Михайлович в школьную программу всё-таки вернулся, но только в 70-х, когда в неё включили роман «Преступление и наказание».
В начале 50-х признавались четыре литературных гения — два из прошлого века и два современника: гении поэзии Пушкин и Маяковский и гении прозы Толстой и Горький. На Пушкине в Советском Союзе всегда делали большой акцент: в 1938 году на его изучение составители программы выделили 25 часов, в 1949 — уже 37.
После смерти Сталина и с началом «оттепели» многие ожидали серьёзных изменений в программе по литературе, но они так и не произошли. Учителя призывали либо выделить больше часов на изучение «Войны и мира», либо сделать необязательным прочтение всегопроизведения. В 1960 году всё сделали наоборот и урезали количество часов, надеясь на мастерство учителей. «Необходимо предостеречь преподавателей от чрезмерно детального анализа произведения, а равно и от упрощённых трактовок литературных явлений, вследствие чего изучение художественной литературы может утратить свою образно-эмоциональную сущность» — говорится в программе средней школы за 1960-61 учебный год.
В конце 70-х — начале 80-х в школьной программе наступает настоящая «оттепель»: теперь школьники изучают ранее сомнительного крестьянского поэта Есенина и стихотворения Блока о Родине. В программу возвращается Достоевский. На изучение произведений о революции, Гражданской войне и коллективизации теперь выделяют меньше часов, однако растёт количество часов, посвящённых изучению произведений о Великой Отечественной войне.
Сегодняшний стандарт школьной программы по литературе действует с 2004 года с рядом дополнений. В 2009 году министр образования и науки Российской Федерации добавил фрагменты романа «Архипелаг Гулаг» Солженицына в список «Обязательный минимум содержания основных образовательных программ». Этот роман Солженицын писал тайно в период с 1958 по 1968 год, первый том опубликовал в Париже в 1973. Спустя полгода после публикации его арестовали по обвинению в измене Родине, лишили советского гражданства и выслали из СССР. В Советском Союзе произведение было запрещено.
Первое издание «Архипелаг Гулаг»
В 2012 году Владимир Путин высказался о планируемых изменениях в школьной программе по литературе: он остался недоволен разработанной РАО программой для старшей школы, в которую не включили произведения Александра Куприна и Николая Лескова, но добавили произведения Людмилы Улицкой и Виктора Пелевина. В Минобрнауки заявили, что программа не будет принята, так как она не учитывает законодательство в сфере образования.
В 2013 году Павел Пожигайло, член Общественной палаты России, предложил изменить школьную программу по литературе: создать единый учебник и исключить из программы преподавание Островского, Булгакова и частично Достоевского. «Понятно, что в большей степени дети увлекаются Воландом, Коровьевым, Бегемотом, совершенно не понимая творческую задачу Булгакова. Я считаю, что эту книгу надо в институте преподавать. Конечно, кто-то хочет, чтобы ребёнок был полностью свободен, как Раскольников. Но я считаю, что эта свобода, так же как свобода Базарова, она ведёт к трагедии. И в этом смысле дать полную свободу, дать Пелевина, Улицкую, “пусть ребёнок почитает”, — это неправильно».
В 2018 году Минобрнауки планировало внести изменения в образовательные стандарты в части преподавания школьной литературы: добавить православные произведения, исключить произведения Андрея Вознесенского, Александра Солженицына. За 5 лет школьникам необходимо было бы прочесть 235 произведений. Предложение не было рассмотрено из-за открытого письма возмущённых учителей — они выступили против подобных изменений.
Перед началом этого учебного года книжный сервис MyBook провёл опрос, согласно результатам которого 40% респондентов хотели бы включить в школьную программу «Гарри Поттера». Еще 30% предложили изучать в школе роман «Азазель» Бориса Акунина. «Зулейха открывает глаза», «Похороните меня за плинтусом», «Цветы для Элджернона» также вошли в список литературы, которую хотели бы добавить в школьную программу. Четверть респондентов вычеркнули бы из списка «Войну и мир» с «Тихим Доном».
Нужно ли школьной программе по литературе обновиться и помолодеть — вопрос болезненный. На него каждый отвечает по-своему и аргументы приводит свои. С одной стороны — вечная классика, с другой — новые актуальные произведения, которые хотелось бы обсудить в школе с учителем. Но мы скажем так, дорогие друзья: пока существуют библиотеки и Интернет — оправданий у вас нет. Читайте произведения, которые вам нравятся, и любите литературу.
Бонус
Мы попросили нескольких ребят рассказать о своих любимых произведениях из школьной программы по литературе. Возможно, их мысли будут схожи с вашими или, наоборот, будут сильно отличаться. Бесспорно одно: спустя века никто не может знать наверняка творческую задачу писателей. Ни вы, ни школьные учителя, ни даже Павел Пожигайло.
Катя, 19 лет:
Думаю, романы Достоевского всегда привлекают подростков в «эмо-фазу». Несколько лет назад я считала себя такой же непонятной брошенкой с радикальными идеями, как и Раскольников. Дружба переоценена, любовь бессмысленна, мир мрачный и душный, поэтому верю только в (само)разрушение. «Преступление и наказание» очень помогло мне преодолеть эту фазу, научило задавать себе вопросы о том, на что влияют мои поступки, к чему они в итоге приведут.
Внутри художественного мира романа меня больше всего привлекло переплетение героев друг с другом: мой любимый следователь Порфирий Петрович — это одновременно и двойник главного героя, и деятельное воплощение любви Сони Мармеладовой. И, наконец, меня всегда привлекала «эстетика апокалипсиса» — по сну Раскольникова о моровой язве можно снять неплохой триллер.
Максим, 19 лет:
«Герой нашего времени» — это пособие для бабников, идеальная книга для того, чтобы начать действовать. В ней присутствует здравый взгляд на то, какие должны быть отношения с дамами, и как себя нужно вести, чтобы не быть загнанным под каблук и получить то, что нужно. Роман открыл мне глаза.
Учителя, конечно, трактовали всё по-своему. Мол, вот, герой-мудень, он, кстати, умрёт, понимаете, да? Сам виноват — искушал судьбу. Но нас-то интересовало, как девочек клеить, а не вот эти литературные лобзания.
Печорин и Вера. Кадр из сериала «Герой нашего времени» (2006)
Ангелина, 20 лет:
«Герой нашего времени» не был похож на другие произведения. Это была первая взрослая литература, над которой можно подумать и что-то проанализировать. Роман о человеке, который потерялся по жизни, не понимает, куда ему двигаться дальше, зачем вообще он живет. Полюбить он больше не способен, и мир, так сказать, блекнет. Ему становится всё равно, рушит он чью-то жизнь или нет, потому что его жизнь уже давно не имеет смысла. Не согласна с людьми, которые считают Печорина мудаком. Я не сравнивала себя с этим героем, просто он мне нравился. Я его понимала.
Настя, 19 лет:
Классики часто грешили разделением персонажей на «хороших» и «плохих». В той же «Войне и мире» Толстой выделяет людей «мира» и людей «войны». В «Тихом Доне» меня зацепило как раз отсутствие этих категорий «хорошести». Все герои романа думают и действуют как настоящие люди. Как люди живые, у которых есть достоинства и недостатки, как люди, которые совершают ошибки, желая при этом сделать что-то хорошее, или намеренно поступают плохо.
Более живой книги я пока не встречала.
Григорий и Аксинья. Кадр из фильма «Тихий Дон» (1957)
Полина, 19 лет:
Меня цепанула история создания: «Что делать?» — революционный роман, завуалированный в любовно-детективную историю настолько хорошо, что цензоры его пропустили в печать. Еще поражает обращение автора к читателям: дерзкое, панибратское, выстебывающее и при этом совсем не обидное (во всяком случае, мне). «Что делать?» не входит в основную школьную программу, но у нас был профильный класс, и мы разбирали некоторые отрывки: сны Веры Павловны, например. Я офигевала, когда понимала, что на самом деле значат все эти иносказания и завуалированные образы.
Автор: Кристина Врабий
Редактор: Олеся Морозова